Рассуждая о проблемах современной экономики (структурные перекосы, накопленные долги, страновые дисбалансы и так далее), мы как-то забыли один очень важный момент. А именно – можно ли было, хотя бы теоретически, избежать нынешнего кризиса. Да, в нем кто-то виноват (жадные банкиры, безответственные политики, несерьезные потребители и так далее, и тому подобное), но представьте себе, что этих «кого-то» удалось тем или иным образом усмирить – можно ли было обойтись без кризиса?

Это вопрос вовсе не такой простой и банальный, как кажется. Степень вины той или иной группы принципиально меняется в зависимости от того, можно ли было избежать катастрофы: в одном случае они просто оказались чуть более удачливыми, чем другие, в другом – они закоренелые преступники, которых нужно жестко выкорчевывать. Судя по всему, в отношении банкиров сейчас начинает вырисовываться второй вариант. Нет, я тоже недоволен их поведением и их бонусами, но я-то считаю себя неангажированным экспертом. А значит – должен искать истину, а не козлов отпущения.

А истина, судя по всему, не так уж проста. Напомним, что уже более 300 лет человечество живет в рамках модели научно-технического прогресса, который характеризуется постоянным повышением производительности труда за счет углубления процессов его разделения (путем внедрения пресловутых инноваций). Но еще на заре создания политэкономической теории стало понятно, что углубление разделения труда ведет к двум важным эффектам: во-первых, оно требует постоянного расширения рынков сбыта, во-вторых – увеличивает время производства.

С первым все более или менее понятно – чем выше уровень производства, тем больше должно быть у него потребителей, что означает, что по мере развития НТП количество независимых технологических центров должно сокращаться. Оно и сокращалось: в первой половине ХХ века их было 5, во второй – два (СССР и США), к концу остался один – США. И уже это обстоятельство наводит на размышление: как дальше развиваться, за счет какого ресурса?

Со вторым еще интереснее. Мы привыкли, что современные экономические модели игнорируют время производства, они неявным образом предполагают, что автомобили изготавливаются из той самой стали, которая выплавляется одновременно с производством автомобиля, из одновременно добываемой руды. Это не случайно – для достаточно сложных изделий однозначно определить время их изготовления невозможно, некоторые детали могли лежать на складах чуть ли не десятилетиями (как сейчас в России изготовляют некоторые военные изделия из запчастей, изготовленных еще во времена СССР). Но в реальности-то это время растет. А значит, растут экономические риски, с которыми сталкиваются производители. Причем это именно экономические риски, не предпринимательские, поскольку предприниматель не в состоянии отслеживать макроэкономическую ситуацию во всем мире и понимать, что спрос на те товары, изготовители которых покупают его продукцию, будет принципиально меняться, а значит, для него будут принципиально изменяться условия работы.

Но постольку, поскольку экономическая система работает, кто-то эти риски должен принять на себя. Такую работу как раз и взяли на себя банки, которые кредитуют, меняют ставку и, в общем, определяют масштаб рисков в более или менее стабильной ситуации. Но по мере развития НТП риски все росли (время производства увеличивалось), и банки перестали самостоятельно справляться с проблемами. Кризис 1907 года в этом смысле оказался вполне катастрофическим (на самом деле, это был первый «кризис роста», связанный с тем, что существующие на тот момент технологические центры перешли к прямой конкуренции и не давали друг другу развиваться), и стало понятно, что сами банки не справятся, что нужен новый инструмент, который бы позволял банкам передавать риски куда-то дальше. Таким инструментом стали центральные банки, однако и из возможности на сегодня исчерпаны.

Частично часть рисков взяли на себя государства (программы поддержки, о которых мы сейчас много слышим), однако все это позволяет лишь ослабить проблему в одном из секторов экономики – за счет их усиления в другом. И если верна гипотеза Олега Григорьева о том, что уровень разделения труда сегодня выше, чем возможности всей мировой экономики по компенсации рисков – то выхода из кризиса в рамках НТП просто не существует. И споры о том, сколько реально стоят услуги тех, кто эти риски перераспределяет (банков, в частности), никакого реального смысла не имеют.

Но это значит, что и обсуждать нужно не то, как компенсировать экономические риски (это все равно невозможно), а как изменить систему, с тем чтобы они как минимум существенно сократились. Может быть, ценой сокращения темпов научно-технического развития. И мне представляется, что именно в этом направлении должна сосредоточиться сегодня мысль человечества.