Власть призывает бизнес вкладываться в новые разработки, но предприниматели воротят нос, они уверены, что это бесполезные траты. Что делать, чтобы технологии приносили доход?

Комфорт технологических инноваций

"Инновация есть введение в употребление какого-либо нового или значительно улучшенного продукта (товара или услуги) или процесса, нового метода маркетинга или нового организационного метода в деловой практике, организации рабочих мест или внешних связях".

Как видно, практически большинство перечисленных функций, относящихся к инновациям, можно назвать организационно-управленческими процессами или бизнес-инновациями.

Бизнес-инновации: создание или усовершенствование бизнес-моделей, ориентированных на применение новых технологий (продуктов, услуг, процессов), востребованных потребителем или компанией. Одно неизбежно предполагает другое, одно неизбежно сопровождает в другое, одно немыслимо без другого. Причем фактор наукоемкости здесь является далеко не обязательным. Новая технология продаж или новый формат услуги гораздо чаще определяет успешность и конкурентоспособность бизнеса, чем прорывность научной идеи, заложенной в новый продукт.

Вопрос: Что первично? Что главнее? Бизнес-модель или технология?

Ответ: Самое главное — финансовая успешность механизма определения потребительских ценностей и векторов их изменений, а в лучшем случае — технологии управления этими изменениями.

Инновационная бизнес-модель предполагает широкий спектр организационно-управленческих функций и бизнес-процессов, генерирующих потребительские ценности, реализация которых на рынке обеспечивает устойчивое повышение валовой выручки и чистой прибыли.

В основе бизнес-инноваций лежит предпринимательский подход, наложенный на регулярный менеджмент и инновационное мышление, трансформирующее идеи в деньги.

Естественно, что и предпринимательский подход, и инновационное мышление чаще встречаются в относительно небольших командах, поскольку способность к гибкости, оперативной перенастройке и креативу существенно ухудшается по мере расширения и усложнения структуры управления. А люди типа Джека Уэлша и Ли Якокки, способные к восприятию, трансляции и генерации эффективных технологий управления знаниями в масштабах больших корпораций, приходят к руководству нечасто. Не потому, что их мало, а потому, что бюрократический аппарат как государства, так и холдинговых компаний в силу природного консерватизма не способствует этому.

Власть, конечно, понимает, что организационно-управленческие инновации и инновационное предпринимательство означают в итоге свободный бизнес и свободную экономику. Только свободная экономика может быть инновационной. А это уже великолепный фундамент для свободы политической, для демократических преобразований. Понимая взаимосвязь этих процессов, власть категорически не хочет обращать внимание на огромное значение для инновационного развития страны того огромного инновационного пласта, который заложен в новых бизнес-моделях, новых маркетинговых стратегиях, в новых технологиях бизнес-процессов, в финансовых, правовых, организационных и прочих механизмах, обеспечивающих живучесть, конкурентность и развитие бизнес-среды в постоянно изменяющихся условиях. Даже вынужденно прибегая к использованию термина "коммерциализация технологий", власть пытается зажать процессы "коммерциализации" в узкое пространство проектно-технологического подхода, где предпринимательством и не пахнет. Свободы предпринимательства в стране быть не должно. Коррумпированный чиновничий аппарат интуитивно просчитывает свои риски.

На руку российской власти играет состояние бизнес-среды. Неконкурентность экономического пространства, недоиндустриализованность промышленности, неразвитость цивилизованных рыночных отношений, ментальная незрелость основных лидеров бизнеса, отсутствие высоконравственных ценностных ориентиров в российском подобии гражданского общества во многом характеризуют состояние экономических, производственных и социальных отношений в стране. Такой страной легко управлять. Такую страну трудно вывести в постиндустриальное состояние и в мировые лидеры.

Но как бы ни ограничивалось развитие предпринимательства, как бы ни хотела власть поставить развитие бизнеса под свой контроль, есть закономерности, которые имеют объективный характер.

Во-первых, бизнес должен быть эффективным. Любые его формы, обусловливающие нарастание неэффективности, кончаются крахом. Огромное количество бывших советских предприятий, не приспособившись к рынку, стали банкротами. Госкорпорации, имеющие самое отдаленное представление об эффективном управлении в рыночном пространстве, рано или поздно в своем большинстве потерпят крах, и мировой опыт это подтверждает. Уродливые формы коррумпированных механизмов участия чиновников в управлении (контроле) теми или иными видами бизнеса, как правило, приводят к краху этих бизнесов.

Во-вторых, глобализация, ставшая существенным фактором развития мирового сообщества, уже постепенно становится неотъемлемым элементом российского экономического пространства. Глобализационные процессы можно использовать в интересах развития (Китай), можно сторониться их (Россия), но игнорировать их нельзя. А раз так, то естественные процессы развития бизнеса волей-неволей будут вовлекать российские предприятия в потоки современных технологий и эффективных бизнес-моделей. Тем более что за примерами далеко ходить не надо. Большая часть постсоветского пространства, становясь участником европейского экономического сообщества, уже опережает Россию по эффективности и производительности труда. Даже попытки России завязать Европу на поставки российских энергоносителей делает Россию полностью зависимой от зарубежных потребителей, а значит, от состояния европейской экономики.

В-третьих, нарастает критическая масса российского бизнеса, перешагивающего порог закрытости и переходящего к стратегиям альянсов и взаимодействия с отечественными и зарубежными игроками, становящихся партнерами. Наступает период осознания важности тех факторов развития на остроконкурентном мировом рынке, которые определяют и эффективность развития бизнеса в системном плане. Российские бизнесмены быстро умнеют и учатся допускать все меньше ошибок, понимая, с одной стороны, что их "там" не ждут, а с другой стороны, что у нас есть масса конкурентных "плюсов", которые нужно и можно уметь находить и "упаковывать".

Ну, и в-четвертых, наконец. Как бы ни стремилась власть к акцентированию чисто наукоемкого направления в своих призывах к инновациям и модернизации, можно констатировать следующие возможные последствия этих призывов. Наука получит какие-то импульсы к своему развитию. Реального выхлопа в экономике не последует. Практически все деньги, направленные на различные "сколковские" проекты, будут израсходованы по двум направлениям: "зря" и "откат".

НО! Большой массив побудительно-напрягательных властных воздействий на бизнес все-таки подвигнут продвинутую часть бизнес-сообщества на какие-то реакции в этом направлении. Действия одного только Михаила Прохорова могут дат реальный эффект профессионального применения предпринимательского подхода к решению инновационных задач. А те, кто будет способен не только на скепсис или лицемерную имитацию (как Чемезов со своими светодиодными проектами), но и на конструктив, смогут даже в робком посыле отдельных чиновников к "Руководству Осло" (см. выше) найти нужные варианты действий.

Но есть еще один фактор, который требует внимания. Дело в том, что страна уже располагает огромным запасом технологий, которые до сих пор не реализованы в форме коммерческих продуктов. Можно констатировать факт избытка и даже перепроизводства "инновационного сырья и полуфабрикатов", поскольку, как ни разворовывали оборонку, академические и отраслевые НИИ и ОКБ, далеко не все было по достоинству оценено и нашло применение. Это "сырье и полуфабрикаты" не только законсервировано, но и залежи его растут. Поток невостребованных изобретений, идей и разработок не уменьшается.

Необходимо учитывать, что сами изобретения представляют собой наименее критичную часть входа новой технологии в рынок. Намного важнее — наличие востребованных рынком, обществом применений для них. Поиск любой степени новизны рыночных применений (теперь это называется потребительской ценностью) — вот основное и главное звено, соединяющее любую многообещающую технологию и рынок. Именно это звено определяет успешность или неудачу любого изобретения.

Изобретения, новые технологии, революционные научные идеи — все это лишь элементы существующего или создающегося бизнеса, но не сам бизнес. Даже наличие финансирования не решает всех проблем в этом исключительно актуальном направлении, где так велика роль бизнесмена-инноватора, новых бизнес-моделей, организационно-управленческих инноваций. Горящий идеями изобретатель — это лишь одна ступенька. Лестницу строит предприниматель, бизнесмен, который, ко всему прочему, должен иметь достаточный образовательный и культурный уровень, чтобы эффективно управлять проектами в этой области.

За рубежом, где предпринимательство и, в частности, инновационное предпринимательство имеет достаточно длительную историю, где оно поощряется государством и транснациональными компаниями, уже достаточно много профессионалов и специализированных структур, которые с усиленным вниманием отслеживают тренды изменений потребительских ценностей в разных секторах рынка, а также сканируют рыночное пространство в поиске новых успешных бизнес-моделей. Большое количество различных фондов, бизнес-ангелов, коммерческих и некоммерческих структур настойчиво и умело ищут все новые рыночные применения и потребительские ценности, требующие новых технологий, продуктов, услуг. Для такой найденной потребности создается бизнес-модель, полностью удовлетворяющая соответствующий сектор рынка. И если на выходе должно быть нечто наукоемкое, не беспокойтесь, в 90% случаев это нечто будет найдено в имеющихся разработках и доведено до нужной степени готовности, а в 10% оно будет разработано заново с требуемыми функциями и характеристиками. А какая команда и разработка окажется в нужное время и в нужном месте — для результата значения не имеет. Вы серьезно думаете, что нынешний двигатель внутреннего сгорания или застежка "молния" это лучшее, что придумал человек для конкретных применений? Десятки и сотни образцов подобных продуктов с гораздо лучшими функциями и характеристиками лежат в лабораториях и на складах. Не нужны.

В России, к сожалению, создаются и функционируют, в основном, структуры, использующие пресловутый проектно-технологический подход. Ищутся и отбираются разработки и технологии, которые, по мнению "экспертов", вроде бы должны пользоваться спросом. Естественно, что используются соответствующие "методики", обосновывающие многокритериальность требований отбора и формы представления соответствующих проектов. Аналитики представляют маркетинговые исследования, показывающие рыночные тренды (как правило — докризисные). Заканчиваться подобные проекты должны этапом внедрения.

А успешные предприниматели свои бизнес-модели, услуги, продукты не внедряют! Они продают, реализуют, получают выручку и прибыль! Потому что они, что называется, "танцуют от печки", то есть от потребностей рынка.

Кто-нибудь может ответить на вопрос: почему бюджетные деньги расходуются на поиск технологий и разработок, а не рыночных потребностей и ценностей? И если какие-либо технологии и разработки не востребованы нашим рынком, нашим бизнесом, почему никто не пытается создавать рыночные потребности и возможные применения?

Не является ли ущербным сам подход к определению приоритетов в инновационной политике страны, когда получателями государственного финансирования являются создатели новых технологий, а не те, кто умеет превращать их в деньги?

Впрочем, вряд ли имеет смысл задавать такие вопросы власти. Ее настрой ясен. А вот бизнес-сообществу есть над чем.