Почетным докладчиком конференции был Александр Тралмакс, от имени неизвестных инвесторов купивший издания Diena и Dienas Bizness. Как было не расспросить такого человека о нюансах скупки "проблемных" предприятий.

— Пять лет назад мы жили в мифах, — говорит Тралмакс. — Считалось, что экономика будет только расти, а недвижимость — дорожать, и решить продать бизнес в таких условиях хотели немногие. Теперь же ситуация повернулась на 180 градусов: экономика падает, а у инвесторов премия за риск огромна. Если раньше инвестор ассоциировался с эдаким добрым иностранцем, который был рад купить бизнес и был счастлив, если получал свои 10% годовых на вложенный капитал, то теперь инвесторы — это "плохие парни", или "акулы".

По словам Тралмакса, если раньше — то есть пару лет назад, в докризисные времена — инвесторы говорили о том, что за предприятия приходится платить его годовую прибыль, умноженную на 10–12 и более, то теперь платится в лучшем случае 4 годовых прибыли, а чаще две–три. Инвесторы сейчас настолько немногочисленны и настолько избалованы предложением, что у них есть варианты вернуть вложенные в предприятие деньги за один–два года, и это не за счет перепродажи, а именно за счет операционной прибыли покупаемого бизнеса. Такова нынешняя ситуация: при желании можно найти неплохие компании, которые работают с плюсом, но в силу каких–то причин нуждаются в финансировании.

— Приведу один забавный пример из личного опыта, — говорит Тралмакс. — Пару лет назад мы с партнерами искали покупателя на довольно крупный пакет объектов недвижимости. И вот приезжает к нам потенциальный покупатель из Израиля, пожилой человек, лет ему примерно 70. Мы рассказываем ему что–то про капитализацию, ее будущий рост, а он спрашивает: "Погодите, ребятки, вы мне просто скажите — какая у этой недвижимости получается доходность, исходя из денежных потоков по аренде?" Мы посчитали, получилось примерно 4% в год. Он нам и говорит: "Мальчики, вы что же, хотите обмануть старого человека?" Мы спрашиваем: "Почему обмануть?" — И он отвечает: "С такой годовой доходностью он никогда не вернет своих денег, потому что столько не живут". Так вот, сегодня, когда я вижу инвесторов, сразу вспоминаю того старого еврея: сегодня уже никто не хочет роста капитализации, все хотят вернуть свои деньги из прибыли самого бизнеса, причем сделать это хотят в течение нескольких лет.

Если раньше инвестор готов был довольствоваться 10–процентной годовой доходностью на вложенный капитал, то сейчас минимальный показатель, который хотят видеть, — это 25% и выше. Если раньше инвесторы покупали бизнес в надежде через несколько лет его перепродать и на этом получить прибыль, то теперь они смотрят на способность предприятия зарабатывать в нынешних условиях, не полагаясь на рост стоимости бизнеса, — подытоживает Тралмакс.

Что и говорить, с точки зрения владельцев бизнеса, решивших - "продам бизнес", ситуация явно не в их пользу. Продаваться или искать совладельцев на таких условиях стоит разве что в случае, когда своими силами явно не выжить. Отсюда универсальный совет, который озвучил партнер инвестиционной компании Prudentia: "Если можете не продавать (бизнес) — не продавайте". Ну а мы пока вернемся к тем, кто все же вынужден это сделать.

По словам Тралмакса, из–за кризиса, парализовавшего банковскую систему, некоторые прежние азбучные для инвесторов да и просто бизнесменов истины теперь потеряли актуальность. Например, всегда считалось, что самое дешевое финансирование — банковское, а рисковый капитал — дорог. Мол, чем больше используется банковское кредитование, тем выше будет отдача на капитал. Теперь же, по словам Тралмакса, все это — мертвая теория, потому что на практике доступным в большинстве случаев остается только частный рисковый капитал. Да, сегодня он стал еще дороже, но других денег на рынке нет.

Кроме того, есть и другое преимущество рискового капитала: если владелец бизнеса сталкивается с проблемами и готов продать часть своего предприятия, банк, даже если и даст деньги (или капитализирует кредит), не станет полезным партнером в оперативном бизнесе. А вот частный инвестор с рисковым капиталом может принести в проблемный бизнес некую синергию, которая заключается не столько даже в деньгах (хотя и они важны), сколько в своем уникальном опыте, связях, знаниях.

— Давайте говорить начистоту, в большинстве случаев, если бизнес сталкивается с проблемами, в этом отчасти виноват прежний менеджмент, который вовремя не провел необходимую реструктуризацию, не сделал жестких чисток и так далее, — говорит Тралмакс. — И тут, если повезло привлечь правильного партнера, в итоге можно повысить качество управления, найти какие–то новые возможности развития. Если же смотреть со стороны инвесторов, то сейчас очень хорошее время покупать бизнес и проводить там жесткую реструктуризацию. Поверьте, у финансовых рынков действительно очень короткая память, и уже через 24 месяца все забудут о тех уроках кризиса, которые мы сегодня, кажется, так хорошо усвоили. Поэтому сейчас самое время в том числе и для того, чтобы оставить за бортом часть кредиторов, назовите это хоть красивым словом реструктуризация финансирования, в рамках которой займы превращаются в субординированные займы, и так далее.

С тем, что в доведении бизнеса до предбанкротного состояния виноваты чаще всего не некие объективные факторы, а способности прежнего менеджмента, соглашается и Виестур Тамужс, глава фонда Eko Investors.

— Тут надо смотреть, осталось ли в этом бизнесе что–то ценное, ради чего стоило бы стараться, иначе, может быть, проще зарегистрировать новую компанию, — говорит Тамужс. — Иногда такие проблемные компании стоят буквально один лат. Но тут стоит всмотреться в бизнес и дать себе ответ на один вопрос: почему вы думаете, что, купив это предприятие задешево, через 3 года вы вернете свои деньги?

В моей практике 7 лет назад был такой случай: мы купили компанию Nordicplat как раз за один лат, и я хорошо помню, как вытащил его из кармана и положил на стол. Разумеется, при этом мы переняли все обязательства и долги. Компания была в очень плохом состоянии, очень слабый менеджмент. Два года мы очень мучились, вложили еще 20 тысяч латов своих денег и все же поставили компанию на ноги. Пришлось надавить на кредиторов, чтобы они реструктуризировали, или, говоря человеческим языком, списали нам большую часть долгов. В противном случае они не получили бы ничего. В результате через 4 года после покупки мы продали этот бизнес за миллион евро. Да, это история успеха. Но всегда помните, что одного лата может не хватить.

По словам главы Eko Investors, если у вас есть свободные деньги и желание вложить их в бизнес, подыскивать попавшие в затруднительное положение компании можно так: просматривая и анализируя местную прессу, если есть знакомые в корпоративном банкинге — общаясь с ними, изучая регистр коммерческих залогов. Наконец, есть совсем уж простой путь: в наше время достаточно небольшого объявления "предлагаю финансирование столкнувшимся с трудностями предприятиям".

И еще совет от Тамужса: вторая наиболее распространенная проблема после непрофессионализма менеджмента — недостаточный контроль.

— По собственному опыту скажу: если вы вложили деньги в бизнес и вдруг через какое–то время вам не могут показать месячный бухгалтерский отчет, а в ответ на вопросы говорят что–то вроде "бухгалтер заболела", — будьте уверены — вас ждут сюрпризы, — говорит Тамужс. — У нас на одном предприятии эта ситуация тянулась несколько месяцев, после чего мы наконец увидели убытки в полмиллиона, и еще на полмиллиона продукции оказалось отправлено покупателю, который вообще не мог платить. Над возвратом этих денег бьемся до сих пор.

Насколько бизнесмену реально найти инвестора? По словам выступавших на конференции экспертов, если вы согласны смириться с "жадностью" потенциальных партнеров, остается еще один принципиальный момент: нужно показать ясную цель, на которую вам необходимы эти деньги, и показать, какой будет отдача.

— И не надо говорить, что вы сейчас потратите деньги, а через три или четыре года все вернете. Нужно, чтобы было четко видно, сколько вы сможете заработать в первый же год, — говорит Александр Тралмакс.

Разумеется, в конце конференции Тралмакса не могли не спросить про Diena и Dienas Bizness, которые в этом году из–за резкого падения рекламных доходов стали теми самыми "проблемными предприятиями", покупке которых было посвящено все мероприятие. Что там было сделано не так прежним руководством?

По словам докладчика, шведы не сделали очевидных вещей: при том, что падение рекламных доходов в принципе предсказать было нетрудно, не была сделана необходимая "домашняя работа" — параллельно падению доходов не порезали расходы. Например, из первоочередного: две редакции до сих пор работают отдельно, во многом дублируя друг друга, хотя клиент у них, по словам Тралмакса, по сути один. Сведение двух редакций в одну, с ликвидацией лишних людей и дублирующихся функций, — один из главных моментов, которые, по словам инвестора, стоило сделать давно. Но шведские акционеры, не сделав эту работу и столкнувшись с падением доходов, запаниковали. В итоге ушли из бизнеса, резюмирует Тралмакс.

Что же касается ожидаемой отдачи от этого бизнеса…

— Разумеется, мы не благотворительная организация и пришли зарабатывать, — говорит новый совладелец изданий. — Проблема в том, что многие этому не рады, они хотели бы видеть среди владельцев какие–то общественные организации, которые не волнуются о прибыльности. Но в нашем случае такого не будет.

После кризиса, оценка инвестиций

В предприятия:

— соотношение цены бизнеса к его годовой прибыли — менее 5;

— ожидаемая отдача на инвестиции — не менее 25% годовых;

— главное — способность бизнеса генерировать прибыль.

В коммерческую недвижимость:

— доходность (аренда) — 10–15% годовых;

— главное — денежные потоки, на рост стоимости в будущем никто не смотрит.

Банковское финансирование:

— банки дают кредиты предприятиям, смотря на нынешние денежные потоки, ужесточились требования к размеру

собственного капитала, к способности погашать проценты и тело кредита из нынешнего денежного потока, залога и гарантий.

В кредитовании коммерческой недвижимости банки смотрят на денежные потоки, а ставки кредитования, в отличие от докризисных Eurobor + 0, 5–1, 5%, достигли уровней Euribor + 5–6%.

Почему мало сделок?

— Гунтарс, в "жирные годы" инвесторы охотно скупали бизнес задорого, а теперь, судя по статистике, не особо хотят покупать даже задешево…

— Пару лет назад рынок верил в перспективу, а сейчас, несмотря на дешевизну компаний, перспективы не видны, потому что мы просто не знаем, чего ждать от экономики. Например, мы в Dalkia можем написать какой угодно бизнес–план, вывести доходность в латах и евро, а зарубежный инвестор спросит: "А откуда вы знаете, что через год лат не девальвируют? Ведь тогда вся ваша ситуация будет совсем другой, ведь доходы у вас в латах, а газ Латвия покупает за валюту!"

И на это нечего ответить, потому что стабильности нет, а наше правительство эту ситуацию только усугубляет. Посмотрите, что они делают с налогами, — это же уму непостижимо! Такие налоги, сякие, это повысить, то. Иногда уже хочется сказать: ребята, зачем уже все это придумывать, вы просто скажите, сколько вам надо денег с каждого жителя Латвии, чтобы можно было спокойно работать дальше и не ждать все новых налогов!

И вторая старая проблема рынка M&A в том, что все наши предприятия в масштабе региона являются маленькими, и иностранцам они малоинтересны. Да, местный готовый бизнес при определенном старании можно продать тем, кто считает Балтию своим домашним рынком: тем же скандинавам, например. Но вряд ли вы сможете заинтересовать, например, инвесторов из Франции. Поэтому надо объединяться хотя бы на балтийском уровне, но это не в менталитете местных бизнесменов, которые хотят оставаться такими маленькими царьками. Ведь сколько мы в свое время говорили, что надо бы объединиться биржам в Балтии, — ничего не сдвинулось с мертвой точки, пока сюда не пришли инвесторы из Скандинавии и не объединили нас, скупив все биржи поодиночке. То есть скандинавы, по сути, сделали очень правильную вещь: консолидировали региональный бизнес, но почему мы не могли сделать то же сами?

Эта раздробленность не только снижает нашу привлекательность на рынке слияний и поглощений — она не дает развиваться бизнесу. Посмотрите на наших молочников — их же десятки в одной Латвии. Допустим, они хотят идти на российский рынок, делать какие–то маркетинговые компании — у них поодиночке особых сил для этого нет. А ведь если бы их объединить в одну компанию, возможности для выхода на внешние рынки были бы совсем другие!